Ад Лабрисфорта - Страница 44

– Флэш… – послышалось из-за спины.

Уэсли оглянулся. Рядом стоял Ральф Фортадо.

– Так и думал, что из-за Филдингтона тебя долго не продержат.

– А долго – это сколько?

– Ну… – Ральф сделал неопределённый жест. – Верхней границы нет. Были случаи, и по месяцу сидели. «Морозилок» – по штуке на этаж, место есть. Некоторые парни на своих ногах не выходили уже.

Они, не торопясь, зашагали вдоль ограды. Уэсли – расправив плечи, Фортадо – ссутулившись и засунув руки в карманы.

– Ну вот, – сказал Ральф, – теперь ты ещё больше знаешь о нашем общем доме. Есть о чём подумать долгими вечерами, правда?..

На Уэсли эти слова почему-то произвели странное впечатление. Ему показалось, что Фортадо знает всё о том, что ему, Уэсли, довелось увидеть. Всё. И вот сейчас спросит…

Ужасно вдруг захотелось как-то от него отделаться. Или хотя бы увести разговор совсем в другое русло.

– Это ты опять, что ли, насчёт женщин? – сказал он первое, что пришло в голову.

Ральф пожал плечами:

– Насчёт женщин можно только трепаться. Слушай, я расскажу тебе про одну лабрисфортскую женщину.

– Что за женщина?

– Её звали – да и сейчас, насколько я знаю, зовут – Клара Риджмор-Хэй.

– Э-э, – внезапно встрял в их разговор околачивающийся поблизости Реджинальд Питер Филдингтон, – про Клару я тоже знаю.

Говорил он как ни в чём не бывало, явно и думать забыв, что три дня назад имел к Уэсли какие-то претензии. Вполне возможно, он не помнил и вчерашнего дня, не то что более ранних событий.

– Но что там – Клара? – разглагольствовал Питер. – Я знаю историю той китаянки, Ведьмы Къянгвэй. Готов поспорить: вы о ней ничего не слышали.

Уэсли ни о какой китайской ведьме и правда не слышал. Знал ли о ней Ральф – неизвестно, он не сказал Филдингтону ни «да», ни «нет». Но и не прогнал его. И Реджинальд Питер не преминул воспользоваться представившимся шансом потрепать языком. Сегодня на него нашло одно из нечастых «просветлений», так что его рассказ можно было вытерпеть.

– Так вот, значит, Ведьма – это та самая, у которой отец продавал всякую жутко дорогую старинную белиберду – ну, антиквариат, – Филдингтону удалось выговорить последнее слово без запинки. Видимо, в этот день он действительно был почти в здравом уме. – И которая из-за этого свихнулась, убила собственных детей и ещё кучу народу в придачу.

– Свихнулась из-за того, что её отец продавал антиквариат? – уточнил Ральф.

– Да нет, свихнулась она, может, сама по себе… Уж этого я точно не знаю. Зато остальное – в подробностях, – в голосе Филдингтона прозвучали горделивые нотки. – Мне рассказал Док Фрэнсис, а ему – кто-то из наших боссов. А уж им-то всё известно…

Всё-таки степень вменяемости Реджинальда Питера измерялась несколько иначе, чем у всех остальных людей. Его мысли часто перескакивали с одного на другое, шли им одним известными путями – так что многие детали истории приходилось додумывать. Но примерный смысл уловить было вполне можно.

Къянгвэй, которую Ведьмой прозвали уже здесь, в тюрьме, китаянкой была только наполовину, по отцовской линии. Её отец вёл прибыльную торговлю восточными предметами старины. Среди его покупателей имелось немало состоятельных людей, в том числе довольно известные деятели политики и бизнеса. Жена антиквара умерла рано, поэтому дочь с молодых лет помогала отцу вести дела.

– Ну вот, так у них всё и шло. Долго. У Ведьмы со временем уже своя семья появилась. Но жили они все вместе, в отцовском доме, на первом этаже которого как раз и был магазин. А потом начались убийства, – изрёк Филдингтон, вероятно, считая, что слушателям это многое объясняет.

Один за другим при странных обстоятельствах погибли трое постоянных клиентов отца Къянгвэй.

– Это всё были важные шишки, знаете, – пояснил Реджинальд Питер. – Один руководил окружным подразделением какой-то партии – не помню, какой. Его отравили. Другой – без понятия, чем он занимался, скорее всего, ничем – просто тратил денежки, которые достались ему по наследству, потому что был ни много ни мало – настоящий граф. И этого самого графа вдруг переехало машиной. А после ещё жена владельца автомобильного завода «случайно» выпала из окна.

– Ну, и дальше что? – полюбопытствовал Ральф, потому что рассказчик, дойдя до этого момента, умолк, и молчание продолжалось очень уж долго.

– А? – встрепенулся Филдингтон. – Ну да. Оказалось, вся эта катавасия случилась из-за одной побрякушки.

В ходе расследования, которое начали после того, как количество убийств возросло с трёх до шести, выяснилось, каждый из погибших состоятельных людей незадолго до своей смерти побывал в магазине отца Къянгвэй. И все интересовались одной и той же драгоценной вещью старинной работы.

– Вроде, статуэтка дракона это была, или другой какой-то зверюги, – сказал Питер. – Покупателей на эту штуковину столько нашлось, что отбою не было. Наверное, ведьмин папаша время тянул и цену набивал, чтобы подороже этого дракона сбыть. Ну, и дождался.

Очередную покупательницу, светскую даму по имени Джейн Отис, зарезали прямо в магазине.

– Её сама Къянгвэй встретила, отец в это время куда-то вышел по делам. Побеседовали они мило, чаю попили, то-другое. И тут в разговоре выясняется, что дамочка тоже явилась покупать дракона. Ну, и всё. Старикан заявляется домой и видит, как его дочурка заталкивает миссис Отис в багажник машины. А горло у миссис Отис – того, перерезано.

– А причём здесь дети, Пит? – задал вопрос Уэсли. – Ты говорил, Къянгвэй убила своих детей. Не пытались же дети тоже присвоить себе этого дракона?