Ад Лабрисфорта - Страница 52

К оглавлению

– Верю, – сказал Флэш. И не солгал.

Кто угодно мог бы наврать о своей невиновности – только не Керк Шеви.

– А чего ты вообще… заниматься-то этим стал?

– Не надо, – почти попросил Керк.

– Ну, не хочешь – не рассказывай.

– Да я бы рассказал. Но таким, как ты, неприятно такие истории слушать…

– Каким это – «таким, как я»?

– Ну, нормальным людям. Мужчинам особенно.

– Я за свою жизнь много разных историй выслушал. Журналистом работал.

– Серьёзно? – впервые Шеви позволил себе задержать взгляд на своём собеседнике чуть дольше, чем на один миг.

– Да.

– Ну, у меня-то история не такая… – Керк улыбнулся через силу. – Плохая история… Стал я этим заниматься, потому что по-другому… жить не получалось. Мне когда пять лет было, мою мать у меня на глазах изнасиловали. Пьяный какой-то, или наркоман. Я тогда не понимал ничего, только испугался по-страшному. Она мне «Беги!» – крикнула. Я и побежал… ничем помочь не попытался. А как вырос, как понял всё…

В общем, никогда у меня ничего не получалось ни с женщинами, ни с мужчинами – если я сам пробовал… Нужно, чтобы обязательно – меня, и чтобы грубо, чтобы боль терпеть, унижения… А если долго ничего такого нет – хоть в петлю лезь, так себя ненавидеть начинаешь. Вот и нашёл себе такую… работу. Всегда можно то, в чём нуждаюсь, получить – ну, и деньги ещё…

Уэсли действительно захотелось закончить этот разговор, но он всё же спросил:

– Что, все, с кем встречаться приходилось, садистами были?

– Не все… в обычной своей жизни. Там, в обычной жизни, у них подруги, или жёны. Семьи, дети – всё как положено. Но иногда им нужно почувствовать себя по-настоящему сильными, хозяевами почувствовать… Ты, просто, может, другой, и о таких вещах не задумываешься. Но очень многих заводит чужая боль, правда. – Шеви, кажется, хотел добавить что-то ещё, но покачал головой: – Нет, всё, можно, я больше не буду тебе об этом рассказывать?

Как раз в этот момент железная дверь со скрежетом отворилась, оповещая об окончании прогулки.

На обед и на ужин в тот день дали знаменитую лабрисфортскую перловку. Вместо того, чтобы заталкивать её в себя, Уэсли вывалил часть обеденной порции и всю вечернюю на сложенную в несколько раз туалетную бумагу, которую положил на пол, за спинку кровати – подальше от посторонних глаз. Ральф Фортадо, наверное, в то же время проделал то же самое. Уэсли подумал, что у него, скорее всего, имеется более подходящее место, куда спрятать кашу. Он же давно здесь, мог устроить себе какой-нибудь тайник…

* * *

На следующее утро, шестого сентября, Уэсли отправился на прогулку в лучшем настроении, чем обычно. В «лучшем» – применительно к Лабрисфорту, само собой.

Причина была в том, что план побега – дурацкий, но пока единственный – уже начал осуществляться… Не терпелось увидеть Фортадо.

Когда арестантов со второго этажа, в том числе и Уэсли, запустили во двор, там уже находились обитатели первого. (После расстрела девятнадцатого августа с первого этажа некоторое время выводили только Роджера Фрэнсиса, но недавно прислали сразу двоих расстрельников. Одиночки «квартирантов» не стояли пустыми подолгу). Через минуту должны появиться заключённые с третьего этажа – Джо, его шестёрки, шестёрки Оллза, «нейтральные» арестанты, не входящие ни в один из «лагерей», Реджинальд Питер Филдингтон и, конечно, Ральф… Дверь открылась, и все они вошли в предбанник. Все, кроме Ральфа.

Чёрт… он же один в камере. Что могло произойти? Это в другой, нелабрисфортской жизни, если человек не пришёл куда-то в положенное время – это ещё ничего не значит. Но здесь это значит очень многое. И не предвещает ничего хорошего.

Уэсли решил, что надо внимательно послушать, о чём будут говорить обитатели третьего этажа. Но этого не понадобилось – благодаря Реджинальду Питеру.

Едва ступив по двору несколько шагов, он принялся бубнить, обращаясь одновременно ко всем и ни к кому конкретно:

– Это что же? Если тут вот так запросто начнут рушиться потолки, я добровольно перейду к рыбьему корму, и пусть меня пристрелят. По-моему, это получше, чем быть раздавленным…

Уэсли окликнул Питера:

– Эй, Пит, про какой это потолок ты треплешься?

Филдингтон глянул удивлённо:

– Как это – какой потолок? Обычный потолок… – и ткнул пальцем вверх, в затянутое тучами небо.

Похоже, вопрос для него оказался слишком отвлечённым.

– Где обвалился потолок? – конкретизировал Флэш, хотя сам уже догадывался, что услышит в ответ. Но не желал верить догадке.

– Как где? – сегодня Питера явно тянуло задавать вопросы. – Известно, где… с нами по соседству. У Фортадо. Я и не думал, что здешний потолок рухнуть может. А он взял, да и смог. Отвалился среди ночи кусище бетона прямо над койкой…

Уэсли отошёл от Реджинальда Питера. Слушать его дальше не хотелось. И затыкать единственным возможным способом – тоже.

Вспомнилось, что ночью, вроде бы, действительно был какой-то шум. Но особого значения Уэсли ему не придал. Не автоматная очередь под окном, в конце концов. Впрочем, если бы бетон обрушился на пол – грохот, наверное, был бы сильный. Но он упал не на пол…

Чёрт.

Флэш чем угодно готов был поклясться: это не простое совпадение. И напрасно Филдингтон суетится. На него потолок не обвалится.

На душе сделалось горько и тяжело. Можно ли было назвать их с Фортадо друзьями? По большому счёту, это не так уж и важно…

Они собирались вместе бежать. И это он, Уэсли, завёл разговор о побеге. И если быть честным, не убеждать себя – «вдруг всё-таки случайно…» – нет никаких сомнений в том, что именно он толкнул Ральфа к гибели.